До чего же сегодня глупая история произошла со мной. Сижу я себе утром, делаю вид, что работаю, но все прекрасно понимают, что никакого рабочего процесса в такое время дня не бывает, разве что в случаях, когда заданий на сутки дано столько, что до 22:00 просто физически не успеваешь. Звонит телефон. А мы как раз ждали курьера одной транспортной компании, который должен был привезти коробку с бумагами из Симферополя. Да, звонил курьер. Ему почему-то не захотелось подниматься наверх, поэтому он решил позвонить нам и попросить, чтобы кто-то спустился с небес и забрал у него коробку внизу. O'кей, решил пойти я. Делать нечего, сидеть на одном месте надоело.

Лифт ― это для слабаков. Я всегда спускаюсь по лестнице, а вот поднимаюсь таким же образом редко. Спускаюсь я и параллельно гляжу в окошки (благо, их на лестнице хватает): на перекрестке работает светофор, слева от проспекта торговки уже разложили свои товарчики, приготовленные для экономных покупателей из близлежащих домов... Ну вот скажите мне, какая гань решила разместить лестницу в здании таким образом, чтобы окна выходили на обзорную панель? Неожиданно выяснилось, что ступенек в одном пролете несколько больше, чем мне казалось раньше, благодаря чему я, глядя в противоположную сторону, полетел кувырком вниз. Хорошо хоть в районе пятого этажа ― там до обеда никого нет и моего полета никто не увидел. На четвертом этаже узрел отражение своей физиономии в стеклянной двери и пришел к выводу, что отделался (хотя, даже и этого не было) легким испугом. Пошел дальше, чуть ускорив шаг, а то ведь курьер подумает, что я пошутил и уедет дальше по своей программе.

Подхожу к курьеру, который стоял возле автомобиля с эмблемой транспортной компании, и понимаю, что что-то в моем образе сегодня не так, ибо смотрит он на меня как на привидение. Я говорю: «Давайте коробку для „Ибице”, я распишусь и пойду, а то меня уже ждут». Курьер, разыскивая в журнале соответствующую моей коробке запись, говорит: «Ну Вы бы сказали по телефону, что у Вас так строго к этому относятся, я бы поднялся, что мне, трудно что-ли». Я не совсем понял, к чему это было сказано (я-то думал, что выгляжу прилично) и, желая быстрее покончить со всем этим делом добавил свою любимую фразу: «Такова жизнь». После этого он бросил журнал в машину через окошко и говорит мне: «А пойдемте-ка я ему морду прямо сейчас набью». «Кому?» ― непонимающе спросил я. «Тому уроду, который с Вами такое сделал» ― ответил курьер. Тут, посмотрев на отражение на лобовом стекле, я понял, что из носа у меня аккуратной полосочкой идет кровь, рука сзади ободрана, а на рубашке сбоку ровненький такой разрывчик, как будто ножницами разрезали. Еле доказал человеку, что «этот урод» ― это лестница, и ничего делать не нужно, просто в следующий раз не буду смотреть в окно, вот и все. Ok, взял коробку, расписался, поднимаюсь наверх.

Захожу в комнату, Гера, глядя в экран компьютера, говорит: «Чего это ты так долго?». «Да так, непонимание некоторое возникло» ― абстрактно ответил я. Тут Гера переводит свой взгляд на меня, красавца такого, и округлив глаза спрашивает: «О боже, он что, избил тебя?» (остальное все-равно автоцензор вырежет). «Опять начинается» ― подумал я.

Вот такая вот фигня.
P.S. Сразу скажу, что никто из участников сего скетча не пострадал.