Трудно, наверное, придумать такую вещь, которая раздражала бы меня на мероприятиях разного рода больше, чем видеосъемка. Все организаторы почему-то считают, что нанять оператора, заплатив ему кучу денег (не смотря на то, что все сами владеют собственными камерами и могли бы сделать запись не хуже собственными силами) ― это круто. Я уж и не говорю о видеозаписях со свадеб, выпускных вечеров и дней рождения. Записи эти столь однообразными являются, что посмотрев одну, можно сказать, что видел все сразу, а меняются в разных сериях этого бразильского сериала лишь декорации и актеры (очередная Маргарита заменяется Хуанитой). Ну и, конечно же, ужасно раздражают снующие повсюду операторы, которые, казалось бы, считают себя невидимыми, в следствие чего могут встать со своим телескопом так, что после этого единственное, что будет доступно Вашему взгляду до момента изменения точки съемки ― задница оператора.

Помню, еще в начале нулевых, был у моего деда московский друг-эксплуататор, который приезжал каждое лето к нему на неделю и всегда старался своими рассказами вызвать у меня чувство зависти. Я не был подвержен этому, что его всегда выводило из себя. Казалось бы, он просто не мог поверить, что я не завидую тому, что его сын поставил в своей квартире унитаз за тысячу условных единиц. А я, честно говоря, был совершенно равнодушен к унитазам, равно, как и к его сыну, которого я даже на фотографии никогда не видел (и более, чем уверен, что ничего не потерял). Позже, после смерти деда, его друган пытался вести переписку со мною, так как был по-прежнему заинтересован в бесплатном летнем лагере для своих вылазок в заМКАДье. Однажды, в своем письме он решил поведать мне о том, как его сын нанял на свадьбу оператора, заплатил ему, опять таки, тысячу условных единиц (в Москве, наверное, все стоит по тысяче), и теперь ежедневно любуется собой, просматривая кассету с записью сего душещипательного мероприятия. Во на этом моменте я, если честно, стал завидовать его сыну, ведь он ежедневно смотрит одну и ту же запись и восторгается ею. У меня бы пропал к ней всякий интерес после второго просмотра. На любое хвастливо-саркастичное предложение в письме от него я отвечал максимально примитивным односложным, что, ясно, приводило москвича в бешенство и заставляло его вкладывать все больше и больше сарказма в предложения, которые он записывал на бланке ответного письма. Объемы сарказма, что правда, поубавились к лету. Тогда он ожидал от меня приглашения погостить, но не дождался и решил спросить первым. У меня, надо сказать, не «Интурист» в Мариуполе, поэтому я ответил отказом. После такого ответа, наверное, его голова взорвалась от переполняющей его злости и больше он никогда мне ничего не писал.

А еще, помнится, во время моего школьного учения все балдели от видеосъемки, поэтому перед переходом в среднюю школу из начальной, родительскому комитету приспичило нанять оператора и снимать на видео все, что только можно было, включая выпускной. Выпускной утренник (вечером его весьма сложно именовать) меня и в жизни-то не особо впечатлил, поэтому приобретать кассету с записью этой искрометной вечеринки я не стал. И никогда не видел саму запись. Когда-то одна одноклассница обещала мне сделать копию своей кассеты, но потом мы поссорились и это привело к отзыву обещания. Вот таким образом я за десять лет, проведенных в школе, так и не увидел свое интервью, которое должно было быть то ли в начале кассеты, то ли в самом конце.